Жучиное племя: пять машин, похожих на VW Kafer

Запорожец из Германии: таких сделали 21 миллион

Дешевый, примитивный по конструкции, простой в обслуживании и ремонте. А еще у этого немецкого автомобиля мотор расположен сзади.

Прожужжал на весь мир

По-русски его зовут Жуком, по-немецки — Kaefer, по-английски — Beetle.

Этот Volkswagen начали делать перед войной еще в Третьем рейхе, но массовое производство развернули в 1946-м. На родине в Германии автомобили собирали до лета 1974 года, но продавали до 1985-го. Последние машины завозили из Бразилии, где Жуки делали аж до 2003-го!

Всего изготовили более 21 миллиона экземпляров из них почти 15 с половиной миллионов в Германии.

И еще один рекорд. Жуки собирали более чем в пятнадцати странах: от Бельгии и Ирландии до Малайзии, Австралии, Южной Африки и Южной Америки.

Этот голубой автомобиль сделан в боснийском Сараево (тогда это была Югославия) в далеком 1976 году.

Британское презрение

Жук мог стать британским. После войны завод в Вольфсбурге попал в британскую зону оккупации, и тогда всерьез рассматривался вопрос о вывозе производства в счет репараций. Но британские эксперты отнеслись к смешной заднемоторной машинке с пренебрежением и даже презрением. Им и в голову не приходило, что всего через несколько лет Жук начнет свое триумфальное шествие по миру. А потом принесет немецкому концерну огромные прибыли.

Ступни слона и немецкие крендели

То, что Жуки делали шесть десятилетий одинаковыми без изменений, не совсем верно. Машины разных лет отличались и крыльями, и бамперами, и светотехникой, даже деталями ходовой.

Вот такой поздний автомобиль любители модели зовут за большие задние фонари Elefantenfuesse — «ступни слона». Более ранние машины различают по форме заднего стекла. Жуки выпуска до 1953-го прозвали Brezel за разделенное заднее окошко, похожее на знаменитый немецкий крендель. Более поздние машины с цельным стеклом зовут Ovali, что перевода не требует.

Но общая концепция оставалась неизменной. Забавный круглый кузов стоит на самоходном «корыте» (цельный пол с торсионными подвесками). Их конструкцию особенно хорошо знают те, кто знаком с Запорожцами, ибо на ЗАЗе подвеска как раз от Фольксвагена. Сзади на «корыте» оппозитный мотор воздушного охлаждения и четырехступенчатая коробка. И все это может ездить и без кузова.

Для развития мелкой моторики

Оппозитный двигатель — с воздушным охлаждением. Он прост по конструкции и не требует охлаждающей жидкости. А значит, ничего не потечет и не замерзнет зимой.

Моторы на Жуках со временем прибавляли и в объеме, и в мощности. Самым массовым до конца продаж в Германии так и остался двигатель в 1,2 л, «доросший» до 34 л.с. Но были моторы объемом 1,5 и даже 1,6 л. Например, на этой машине двигатель поменяли на 50-сильный 1,6-литровый. Такие ставили на топовые Жуки версий 1302 и 1303.

Много «супер-Жуков» (так их неофициально называли) продавали в США. На поздние машины для американского рынка ставили системы впрыска топлива (у нас здесь обычный карбюратор). Пятьдесят сил на неполные 900 кг снаряженной массы — немало даже по меркам 1970-х.

Два багажника и омывайка… из запаски

Сзади под капотом все скомпоновано очень плотно. Но для обслуживания и ремонта доступно. Простой, отработанный до мельчайших деталей мотор отличала надежность.

Плотность компоновки обусловлена не только компактностью автомобиля: между мотором и задним сиденьем ухитрились разместить второй небольшой багажник.

Первый и основной — спереди. Он тоже невелик (примерно такой, как в нашем Запорожце). Ничего, ездили и радовались!

Удивительно устроен в Жуке омыватель ветрового стекла. Воздух для работы он берет из… запаски. Поэтому в инструкции к машине давление в колесе рекомендовали держать повыше нормы — 3 атмосферы. Дешево и, как показало время, работоспособно.

На поздних машинах моделей 1302 и 1303, тех самых «супер-Жуках», спереди была подвеска Мак-Ферсон — и багажник немного вырос. Но больше всего и дольше всего продавали машины с традиционными торсионами.

Греемся выхлопом

Роскоши в салоне нет. Но сидеть (как ни странно) удобно. И напольными педалями, при всем их несовременном виде, работать просто.

Лишними приборами Volkswagen водителя не обременял. Есть спидометр, указатель уровня топлива и лампочки разряда аккумулятора, давления масла, указателей поворота, дальнего света. Все почти как сейчас — нынче тоже не любят перегружать нас лишними циферблатами.

Заднее сиденье явно для недокормленных послевоенных детей. Но захочешь ехать — усядешься.

А ведь в Бразилии Жуки работали и в такси. Там часто убирали правое сиденье, чтобы пассажиры садились назад.

Печка в Жуке оригинальная. Воздух нагревается, проходя вдоль двух выхлопных труб, потом идет через пороги и поднимается к ветровому стеклу. И ведь работало! А машины-то продавали не только в Мексике, Бразилии и в Южной Европе, а и в Скандинавии и Финляндии, где климат такой же, как у нас.

Не слабо!

С 1,6-литровым мотором до сотни машина по паспорту разгоняется за 20 с. Максималка — 136 км/ч. Расход с таким двигателем указывали 11,5 л. Нормальные показатели для того времени.

На дороге Жук ведет себя прилично. Перегруженная корма, конечно, способствует заносу, особенно на скользкой дороге, но не больше, чем у любой заднемоторной машины тех лет. А оборотная сторона тяжелой кормы — неплохая проходимость.

Передачи переключаются примерно, как в Запорожце, — так же нечетко и с затруднением. Ведь к коробке назад идет длинная тяга. Кстати, на последних Жуках ставили даже и трехступенчатые автоматы — в основном для рынка США. Но Жуков с автоматами даже там покупали неохотно.

Барабанных тормозов машине хватает для уверенного торможения. (Дисковые монтировали только на часть дорогих «супер Жуков».)

Дешево в мире, престижно в СССР

Жук был одним из самых дешевых автомобилей в мире. И при этом добротно ездящим. В середине 1970-х в ФРГ дешевле был только Citroen 2CV с двухцилиндровым мотором мощностью лишь 23 силы. А здесь в базе 34 силы, а с мотором 1,6 л — так целых 50!

Любопытно, что в СССР в 1970-е несильно потрепанные Жуки, продаваемые иностранцами через управление делами дипкорпуса, стоили как новые Жигули. Но желающих их купить хватало! На Жуке ездил знаменитый клоун Олег Попов и не менее прославленный актер Савелий Крамаров. Так что у нас машину тоже ценили.

Народная воля

Секрет популярности Жука в том, что эта очень простая машина грамотно и рационально проработана до мельчайших деталей. В общем, максимум автомобиля за минимальную цену. Автомобиля простого, но вполне работоспособного, прочного и очень надежного! Ну и еще и обаятельного.

Окончательную оценку машине дает покупатель. Как вы думаете: 21 миллион проданных по всему миру автомобилей — это хорошая оценка? Нет, не хорошая. Отличная!

Жучиное племя: пять машин, похожих на VW Kafer

Когда Фердинанд Порше по «просьбе» рейхсфюрера создавал народное авто, остальной автомобильный мир гудел, как растревоженный улей. Сначала в этот проект никто не верил, тем более, что слухи вокруг него ходили самые невероятные. «Заднемоторная компоновка?», «Круглый кузов?», «В длину и четырех метров нет?» и «И ездит на половине ведра бензина?», – недоверчиво удивлялись конкуренты. Потом, когда выяснилось, что прототипы прошли испытания, и вот-вот развернется масштабное производство новой машины, даже немецкие бренды задергались. Но война внесла свои коррективы, и «народный» проект заглох, не успев начаться.

[su_capital_letter_new_2 letter=’И’ text=’ все же, вопреки обстоятельствам, этой машине суждено было не только увидеть свет, но и стать самой массовой в истории автопрома. После того, как некий журналист назвал малолитражку «Жуком», люди ринулись за сачками, как заговоренные. Для многих этот автомобиль и правда был спасением. Компактный, надежный, крепкий, легкий и, главное, недорогой, он упрямо продирался сквозь всякое бездорожье, пыхтя во все свои четыре оппозитных цилиндра. Такое упорство подкупало. И вскоре многие автобренды, потешавшиеся над Жуком, принялись копировать его всерьез. Данная подборка посвящена тем, у кого это получилось лучше остальных.’]

Псевдонародный Мерседес

Несмотря на то, что Daimler-Benz AG рассматривался Гитлером в качестве основного исполнителя в его великом плане поставить всю Германию на колеса, чаша сия концерн миновала. Поэтому в 1936 году носитель трехлучевой звезды благоденствовал, представляя публике свою новую модель Mercedes-Benz 170 V. Эта машина хорошо зарекомендовала себя на рынке благодаря ряду конструкторских особенностей: Х-образной раме, сваренной из труб овального сечения, увеличенной колесной базе и полностью независимой подвеске. Люди оценили и ее ходовые качества, и уровень комфорта – даже немецкая полиция не побрезговала расширить свой автопарк «стосемидесятками».

Вот только был у данного «Мерса» зловещий брат-близнец с индексом 170Н, что значит «heckmotor», т.е. заднемоторный. Его выпустили в качестве коммерческой удочки, сыграв на образе мифического «народного» автомобиля. Его еще никто не видел, но слухи о его первых удачных испытания и о том, что правительство вот-вот начнет строить завод для новой марки Volkswagen, полным ходом курсировали от Баварии до Эльзаса. Согласно информации из «закрытых» источников, специалисты Mercedes-Benz установили, что прототипы имели заднемоторную компоновку и обтекаемый кузов, похожий на насекомое. Были подняты и все старые чертежи Фердинанда Порше времен его работы в концерне главным инженером. Среди прочего, в его бумагах было множество схематичных изображений забавного автомобильчика с мотором в корме. Это нужно было использовать всенепременно!

Но в Mercedes-Benz отродясь не делали утилитарных автомобилей. Слово «дешевизна», которое услышали на производстве, было переиначено маркой по-своему. В «багажник» 170Н водрузили недорогой четырехцилиндровый «движок» объемом 1,697 «кубиков» и мощностью 38 л. с., а также отказались от полноприводной трансмиссии. В итоге машина оказалась фактически неспособна перевозить большое количество багажа, была тесной и нещадно терзала свой экипаж шумом из моторного отсека и плохой управляемостью.

Ценник же модели при этом вырос аж на 600 рейхсмарок по сравнению с ее «единоутробным собратом» (3.750 RM против 4.350 RM), Mercedes-Benz 170 V. Стоит ли говорить, что ее дни на рынке были сочтены?

Заднемоторные «Мерсы», предназначенные «для народа», были упразднены в 1939 году – не столько из-за войны, сколько из-за низких продаж. Для бюджетного сегмента эта машина получилась слишком уж дорогой, а для состоятельного клиента – слишком неудачной. Но один существенный плюс в ней все же присутствовал: из-за своей маломощности и конструкции, не поддающейся модернизации, она оказалась бесполезна для нужд вермахта. Как правило, эти авто даже в разгар Второй мировой не покидали своих хозяев. Всего с конвейера сошло несколько тысяч «стосемядисяток». Некоторые из них благополучно дожили до наших дней и являются объектом ожесточенной охоты собирателей ретрокаров.

Аэродинамический сюрприз

Ганс Ледвинка, основа интеллектуального резерва марки Tatra, мощнейший генератор идей, светило инженерной мысли и один из самых выдающихся автоконструкторов ХХ века, всю жизнь не любил передний привод. Очень не любил. Но больше всего он не терпел бессмысленного расточительства на производстве, отчего на продукцию многих мировых брендов поглядывал свысока. Потому что он знал, как надо строить правильные автомобили, а все остальные – не знали. Ледвинка первым предложил хребтовую раму с единственной несущей осью в качестве шасси, заднемоторное расположение двигателя и воздушное охлаждение агрегата. Все эти идеи он выразил в своем концепте Tatra V570 1931 года выпуска. А еще он поделился им с товарищем по ремеслу, Фердинандом Порше.

Поначалу конструктор хотел запустить на поток дешевенькую малолитражку – не в целях тотальной моторизации чешского населения, а для того, чтобы «обкатать» новую проектную базу и посмотреть на готовые машины в действии. «Сварганенный» им страшненький кузов не больно-то впечатлил руководство Tatra. Пришлось сосредоточиться на внешности, тем более что Гансу достался недоработанный макет кузова от Пауля Ярая, прославленного авиаконструктора. Переход этого венгра в автопромышленность не увенчался успехом, зато открыл Ледвинке всю прелесть аэродинамики. Так в голове нашего изобретателя сформировался новый образ идеального автомобиля: ужатый передок, увеличенная корма, форма кузова в виде капли. Впоследствии эта концепция станет основой всех его разработок.

Ледвинку ожидал триумф. Облаченные в изящную форму, идеи будущего авто уже не вязались с образом утилитарного автомобиля. Эскизы моделей Ганса выглядели настолько изящно, что в Tatra сразу взяли курс на премиум-сегмент. Так, на Парижском автосалоне 1934 года дебютировала модель Т77 – роскошный седан в обтекаемом корпусе. Его коэффициент лобового сопротивления составил рекордные 0,212! Это был первый в мире аэродинамачный автомобиль, выпускаемый серийно. Следом за ним появились модели Т87 и Т97, которым на европейском довоенном рынке просто не было равных.

В 1938 году Чехословакия попала под аннексию фашистской Германии. Узурпированной марке Tatra пришлось переключиться на выпуск военных грузовиков и штабных автомобилей – тут уж было не до аэродинамики. Зато после войны в чехах взыграла жажда крови, и Tatra подала в суд за незаконное заимствование: конструкция народного автомобиля, которому только предстояло стать Жуком, была до крайности схожа с изящным Т77. Порше в заимствовании не признавался, хотя и говорил, что следил за работой Ледвинки из-за его плеча. В конце концов, когда проектировался V570, Фердинанд корпел над заказами NSU и Zundapp, ни о какой славе не помышляя. И все же, в 1961 году Volkswagen выплатил концерну Ringhoffer-Tatra 3 000 000 марок в качестве компенсации.

Мадам Порше

Производство мини-автомобиля 2CV, или «ДеШво», что на французском сленге значит «две лошадиные силы налоговой мощности», пытались наладить всем миром, хоть и в масштабах одной компании. Но, в отличие от немцев, чувства сотрудников Citroen оказались более чем прозаичными. В 1935-м маркой завладел покрышечный гигант Michelin, которому банально хотелось денег, а сами представители «двойного шеврона» просто пытались выжить. В качестве потенциальных покупателей французы выделили аграриев и стали тачать простенький, экономичный автомобильчик. Оный звезд с неба хватать не должен был, главная его добродетель заключалась в дешевизне, поэтому за его опрятный внешний вид никто особо не переживал.

Когда чудовищный прототип был, наконец, готов, даже Жан-Пьер Буланже, куратор «ДеШво», признал, что чудище Франкенштейна и то выглядит лучше. Конечный вариант корпуса, который переделывали десятки раз, формой напоминал пробку от шампанского и имел парусиновую крышу. Из-за дикой экономии автомобиль имел всего одну фару и «дворник», а его 350-кубовый моторчик заводился шнуровым стартером, как в газонокосилках. Ну и не стоит забывать о невероятной конструкции сидений: это были… гамаки, подвешенные к потолку! Представляю, как весело было в салоне во время поездок…

Ультрадешевую модель планировали предъявить общественности в 1939 году, но грянувшая война заставила французов повременить с этим. Позже, когда фашисты заняли Париж, Анри Лефевр, глава Citroen, приказал сотрудникам уничтожить прототипы, чтобы они не достались врагу. Инженеры честно пытались выполнить приказ, но несколько экземпляров «ДеШво» захватчикам все-таки перепало. Один из них был доставлен в мастерские Порше. Тот внимательно осмотрел машину, которую «лягушатники» предлагали в качестве конкурента его будущему Жуку, скривился, обозвал ее «хламом» и отослал подарок обратно. Не пройдет и трех лет, как он будет вынужден корпеть над этой грудой железа, превращая ее в настоящий автомобиль…

Конечно, серийный экземпляр «ДеШво» во многом вырос из своего прототипа. И от пресловутого Жука у этой машины была масса отличий. У нее даже двигатель находился спереди, не говоря уже о гидравлических амортизаторах и жидкостном охлаждении мотора. Но все же, ДНК этой малолитражки на треть состоят из генов первой модели VW. Ведь Фердинанд Порше, отбывая свой срок техническим консультантом Citroen, не был уверен, что его «народный» автомобиль однажды увидит хоть кто-то. Поэтому и сделал этого «гадкого утенка» максимально на него похожим. Оттого сотрудники завода и стали называть 2CV «мадам Порше». Поначалу Лефевр бесился, но когда увидел, что клиентская очередь на авто растянулась до полутора лет, перестал вообще о чем-либо беспокоиться.

600 «кубов» счастья

После того, как с конвейера сошел миллионный Volkswagen Kafer, многие автобренды стали в открытую подражать этому насекомому. Предприимчивые итальянцы так и вовсе ввели в обиход новый класс автомобиля – city car; звучит и не позорно, и по существу. В одночасье ездить на маленьких автомобилях стало едва ли не почетно. Во всяком случае, осуждения автомобиль-насекомое больше не вызывал, особенно при его рекордных продажах.

По-своему переосмыслить эту машину взялись инженеры компании Fiat. Главный конструктор бренда, Данте Джакоза, начал работу над новой моделью еще в 1951 году. Его название было емким – «600» и означало не только начальный объем двигателя, но и количество технических решений, которое специалисты использовали, чтобы добиться оптимального результата. В рационализаторстве итальянцы превзошли самих себя: их автомобиль представлял собой, по сути, единый технологичный узел.

К ставшей уже традиционной для этого класса машин заднемоторной компоновке прибавилась независимая подвеска всех колес и гидравлические амортизаторы. Для уменьшения массы авто и увеличения жесткости несущего кузова передние крылья были сделаны приварными, несъемными, а ряд панелей – из очень тонкого (0,7 мм) стального листа. Чтобы в салоне могло поместиться четверо пассажиров, Джакоза сэкономил на внутреннем пространстве «шестисотки», уменьшив колеса. Кожухи 12-дюймовых «конечностей» не так сильно выступали внутрь, как традиционные 13-дюймовые. Ради снижения массы и увеличения полезного пространства Fiat 600 неоднократно модернизировали, выпуская модель аж до 1969 года.

Пухлобокого малыша представили на Женевском автосалоне 1955-го. И народ не стал себя упрашивать. Все быстро смекнули: Fiat 600 подойдет как нельзя лучше, чтобы поменять надоевший статус пешехода на автомобилиста. Никого не смущало, что машина похожа на всем известное насекомое, даже наоборот – она была настолько популярной, что люди готовы были прождать год в очереди, чтобы ею завладеть. Всего таких счастливцев набралось в Италии больше 2 млн. Кстати, Fiat 600 стал прообразом «горбатого» Запорожца, хотя инженеры ЗАЗа, скорее, проглотят ключ 10х12, чем кому-то признаются в этом.

Божья коровка

В 1958-м японцы тоже решили открыть для себя радость общения с металлическими насекомыми. Начинающий автобренд Subaru проявил себя, выпустив на местный рынок малолитражку с индексом 360. Простая и дешевая машина сразу полюбилась населению Японии – отчасти, наверное, потому, что они до этого и не знали толком, как должен выглядеть настоящий автомобиль.

Первенец «Плеяд» вышел настолько крошечным, что оказался даже меньше своего прародителя, VW Kafer. Но азиатов не смущали ни размеры Subaru, ни ее внешность. Из-за округлого кузова типа «монокок», выпученных передних фар и выпуклого капота малолитражка походила на мультяшное насекомое. В народе ей даже кличку дали – «ladybug» («божья коровка»).

Фургон «Ныса» и лёгкий грузовик «Жук». Польша – не заграница

Теперь уже никто и не помнит, откуда пошло выражение «Курица – не птица, Польша – не заграница». Кажется, оформилось оно в советский период. Известно, что «незаграниц» было много, и, в зависимости от ситуации, в присказке появлялись Болгария, Румыния, Венгрия или другие страны. Побратались социалистические государства после войны: тогда по инициативе СССР был создан Совет экономической взаимопомощи. Его участники заключали договоры взаимовыгодной торговли и безвозмездного обмена разработками и технологиями. В свете такого взаимодействия дружественных государств на свет появились несколько моделей автомобилей, в числе которых польские фургон «Ныса» (Nysa) и лёгкий грузовик «Жук» (Żuk).

Сделано в Польше

Автопром Польши — этакий типичный вариант промышленности соцстраны. Своих разработок здесь практически не было, в настоящий момент ситуация мало изменилась. Как правило, поляки работали с лицензионными копиями, а по истечении лицензии конструкции дорабатывались. История с «Победой»-«Варшавой» — один из примеров. Похожая ситуация с итальянским «Фиат-125», который здесь назывался «Польским «Фиатом». Да и «Победа» — не единственная советская машина, которую копировали: тот же завод в Люблине выпускал аналог нашего ГАЗ-51, автомобиль так и назывался — «Люблин». Выглядел он абсолютно как советский, только на капоте вместо «Горьковский автозавод» было выбито «FSC». Польская индустрия никогда не делала ставки на автопром, и эта промышленная отрасль здесь, по сути, появилась уже после Второй мировой войны.

Генеалогическое древо

Внешне эти автомобили не слишком похожи, однако объединяет их многое. Общая страна производства — это раз. Общее время выпуска — это два: дело было с 1950-х по 1990-е годы. Ну и, наконец, общий предок — польский автомобиль «Варшава», который, в свою очередь, является лицензионной копией советской «Победы».

«В послевоенные годы Польша приобрела чертежи «Победы», выпускавшейся в то время в СССР. На «Заводе легковых автомобилей» (Fabryka Samochodów Osobowych, FSO) с 1951 года по этим чертежам выпускалась лицензионная копия советской машины. Изначально большая часть комплектующих поставлялась из Союза, а в Польше происходила только сборка. В 1956-м «Фабрика» перешла на производство из польских деталей, хотя это была всё та же «Победа». Дальше поляки начали её дорабатывать и совершенствовать. В частности, появилось несколько типов кузовов. Если у нас «Победа» выпускалась только в кузове, как сейчас бы сказали, «фастбэк», то в Польше серийно производился и «седан» с выдающимся багажником сзади, и «универсал». Доработали и двигатель: у него заменили головку цилиндров и переделали клапанный механизм. Если у «Победы» клапаны нижние, то на польском производстве создали двигатель с клапанами верхнего расположения: этот вариант является более современным. КПД двигателя вырос, мощность увеличилась», — рассказывает администратор красноярского клуба «Авто-ретро» Илья Лопин.

На том же самом FSO и началась разработка автомобилей Nysa. Производство их стартовало в 1957 году на бывшей фабрике металлической мебели в городе Ныса. Предприятие спешно переориентировали на автопром и переименовали в «Завод развозных автомобилей» (Fabryka Samochodów Dostawczych, FSD). Почти в то же время — в 1959 году — на свет появился «Жук». Его родиной стал город Люблин и «Завод грузовых автомобилей» (Fabryka Samochodów Ciężarowych, FSC). Обе машины получили агрегаты «Варшавы».

Такая популярность лишний раз подтверждает, насколько удачной была конструкция «победовского» двигателя. Механизм этот являлся простым, надёжным, крепким и при этом имел большой потенциал по форсированию. Если изначально мотор был 52-сильный, то верхнеклапанная его вариация выдавала уже 70 «лошадей». Популярностью он пользовался и в Союзе: помимо собственно «Победы» на нём ездили ГАЗ-69, а также первые «Волги» — они имели форсированный, но по-прежнему нижнеклаппанный двигатель. Правда, у нас такой мотор был в ходу до 1970-х годов и перестал выпускаться вместе с ГАЗ-69, а поляки использовали его до самых 1990-х.

Ой, «Нюська»!

«Нысы» в Союзе прижились. Машину любили за надёжность и неприхотливость и любовно звали «Нюськой». СССР стал главным потребителем автомобилей, также активно они бегали по дорогам родной Польши, но при этом экспортировались ещё и в Венгрию, ГДР, Чехословакию, Кубу, Камбоджу, Вьетнам, Финляндию, Турцию и ряд других стран.

Изначально Nysa имела вагонную компоновку, а двигатель в первых машинах стоял «аутентичный» «победовский», нижнеклапанный. Позже она пережила несколько модификаций, менялся внешний дизайн, однако бескапотная компоновка сохранялась. С 1968 года начался выпуск серии «521» с кузовом так называемой полукапотной компоновки, увеличенной площадью лобового стекла и правой сдвижной дверью грузового отсека. Она-то и стала наиболее популярной. Также по просьбе одного из заказчиков завода разработали модификацию с поднятой на 100 мм крышей, которая пошла в серию как «Ныса 522».

Характерная внешняя особенность «Нысы» — уже упоминавшийся небольшой капотик, который вкупе с круглыми «пучеглазыми» фарами делает её мордочку очень милой. Но конструкторы, конечно, делали ставку не на изящество: за счёт полукапотной компоновки удалось выдвинуть мотор из салона, так что удобства водителю прибавилось. Двигатель помёщён под кожух. Привод сцепления в машине механический, и водители характеризуют его как «туговатый». Коробка передач трёхступенчатая. Машина маневренная, хорошо приспособлена для езды по городским улицам. Скоростной её, конечно, не назовёшь, но спокойный мотор неспешно разгонял автомобиль до 100 км/ч.

«Ныса-521» использовалась как микроавтобус и грузопассажирский фургон и востребована была во многих сферах. Это и экскурсионные автомобили для небольших групп (машина вмещает 10 пассажиров), и дежурные, и штабные, и пожарные, и даже передвижные лаборатории. Всего было произведено 380 575 таких автомобилей, а пик их популярности пришёлся на 1970-е годы.

Я не муха, не паук…

Рассказывают, что забавное название «Жук» автомобиль получил благодаря фантазии одного из конструкторов. Бока у машины гофрированные, и один из первых опытных образцов был покрашен по рёбрам — в светлые и тёмные полоски. Вот конструктору и пришло в голову, что автомобиль напоминает колорадского жука. Название приклеилось, тем более удобно, что по-польски и по-русски (а СССР изначально воспринимался как ключевой потребитель) слово звучит одинаково. Во всяком случае, такова официальная версия.

«Жук» — это малотоннажный фургон. Изначально его форма немного отличалась — облицовка имела более округлые очертания, однако в целом конструкция автомобиля с годами практически не менялась. Машина имела достаточное количество модификаций: здесь и пикап, и грузовой, и грузопассажирский автомобиль, и цельнометаллический фургон. В СССР поставлялись все эти варианты, однако особенно популярными были фургон и бортовой грузовик — он имел металлическую кабину и деревянный кузов. Машины развозили различные грузы, в том числе и продукты, работали в службе быта — например, в роли передвижных приёмных пунктов химчисток.

Конструкция «Жука» довольно проста: к раме крепился угловатый кузов, который собирался из плоских панелей, усиленных проштамповками. Даже стёкла у автомобиля плоские, в том числе и ветровое, хотя имеются боковые вставки, которые делают его почти панорамным. Двигатель всё тот же «Варшавовский», «кушает» он около 13 л на 100 км пути. Интересно, что доступ к двигателю только из салона, а передний капот нужен только для обслуживания системы охлаждения.

Коробка передач у «Жука» несинхронизированная, переключается только с двойным выжимом, что 1980-90-х являлось откровенным архаизмом.

Место водителя примерно как у «РАФика» или «УАЗика», то есть спартанское. Кроме того, машина достаточно тряская — по сравнению с тем же РАФом. Бросается в глаза не слишком эстетичная панель приборов: ряд элементов остались ещё со времён «Победы», например, указатели температуры охлаждающей жидкости, уровня топлива. Проектировались они под совершенно иной дизайн, и, заключённые в утилитарный пластик, смотрятся несколько неорганично.

Но советские водители вопросами эстетики задавались не в первую очередь. Важнее было, что бежит машина неплохо, мотор тяговитый за счёт большого рабочего объёма. Кстати, и выпущено «Жуков» было больше, чем родственных «Ныс» — около 600 000 штук. О причинах можно только догадываться: то ли конструкция «Жука» была проще, то ли грузовики оказались более востребованными, чем микроавтобусы.

Уже история

И «Нысы», и «Жуки» бегали по дорогам Союза и «дружественных» стран очень активно. Их можно увидеть и сегодня: потрепанные, переоборудованные, но на ходу. Водители эти машины любили, потому как те были крепкими и довольно простыми в эксплуатации. Однако в 1990-х годах история обоих автомобилей закончилась — к слову о сходствах между ними.

«После Перестройки рынок бывшего СССР оказался закрыт для польских автомобилей: во-первых появилась «ГАЗель», а во-вторых зарубежные поставки в принципе стали невыгодными. Потребность в машинах стала снижаться, стремительно падали и объёмы производства. Если в 1987-м было выпущено 12 000 «Ныс», то уже в 1993 — только 1 800. И завод в Люблине, и завод в Нысе постигла участь большинства автомобильных производств Союза и соцстран: в Перестройку они чахли, пока производство на них не прекратилось вовсе. Так произошло и с РАФом, и с ЕрАЗом», — комментирует Илья Лопин.

Так под обломками Советского Союза погибли ещё и зарубежные производства. Выпуск «Жуков» на FSC прекратился в 1993-м. Была предпринята попытка перенести производство в Орловскую область России, но дальше сотни экземпляров дело не двинулось. На FSC вроде бы решили выпускать КамАЗы, но идея не выгорела. 6 лет FSC стоял заброшенным, пока его мощности не начали использоваться для сборки «Рено». Продолжалось это до 2007 года, после чего завод и вовсе прекратил своё существование. История FSD очень похожа: 3 февраля 1994 года с конвейера сошла последняя Nysa, а в 1996 году предприятие купила южнокорейская компания Daewoo.

Ретроавтомобиль

Сегодня «Ныс» и «Жуков» осталось совсем немного, особенно учитывая, что производство их было прекращено не так давно. Сама модель, конечно, старая, но многие автомобили, произведённые в 1990-х, сегодня никак нельзя назвать музейной редкостью. Дело в том, что в Союзе грузовые машины не отдавались в частные руки, а значит сохранять их было некому: по истечении срока службы ведомственные авто отправлялись в металлолом. Да, в 1990-х их уже выкупали, вот только к тому времени поставки были не такими активными. Кроме того, тогда начались проблемы с запчастями.

«До поры до времени с запчастями на «Жук» и «Нысу» никаких сложностей не возникало: машины популярные, да и агрегаты аналогичные в Союзе производились. Но где было взять комплектующие в 1990-х? И ГАЗ-69, и «Победу» с производства давно сняли — 20 и 40 лет назад. К тому же двигатель в польских машинах всё-таки не тот же самый, и довольно много использовалось своеобразных элементов. Например, топливная система и электрооборудование были чехословацкого производства», — рассказывает Илья Лопин.

Так что «поляков», тем более аутентичных, сегодня ещё поискать, и представленные в коллекции «Авто-ретро» автомобили — это, безусловно, диковинка.

«Жука» мы реставрировали в 2014 году. Автомобиль приобрели на ходу, но кузов нам достался, так скажем, потёртым. По большому счёту, именно кузов и восстанавливали. Что касается двигателя, провели ревизию, работает он нормально.

«Нысу» делали в 2015-м, и с ней всё было намного сложнее. Ни одной машины в хорошем состоянии к нам не попало, поэтому пришлось использовать раму от одного автомобиля, кузов — от другого. Получилась такая «сборная СССР». Были проблемы с карбюратором — не хотел он у нас работать, как положено. Найти такой — проблема, а использовать советский не хотелось, нужен был именно родной. Приходилось из нескольких имеющихся собирать, настраивать, отлаживать. К тому же у «Нысы» формы сложные — округлые. Так что «кузовщины» было много: где металл помятый, приходилось выстукивать, чтобы килограммами шпатлёвку не накладывать. В машине заново изготовили отделку салона, обшивку боковин, потолка, резиновый ковёр пола, перешили кожзамовые накладки на панель приборов и капот мотоотсека. Но зато удалось сохранить сиденья с родной обивкой — там ткань польского производства, очень узнаваемая. А ещё мы нашли оригинальные ободки фар, а эта деталь сразу бросается в глаза. На польских машинах — начиная с «Варшавы» — устанавливались необычные ободки фар, не такие, как на «Победе». И вот два новых блестящих хромированных ободка теперь стоят на нашей «Нысе», — вспоминает руководитель клуба «Авто-ретро» Александр Кнапнугель.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Источник https://www.zr.ru/content/articles/930657-nazojlivoe-nasekomoe-chem-fol/

Источник https://www.kolesa.ru/article/zhuchinoe-plemya-pyat-mashin-pohozhih-na-vw-kafer

Источник https://igrader.ru/cargo/nysa-i-zhuk/