Тренировка сборной россии по синхронному плаванию

«Мышечный корсет спадает с человека, как платье»: тренер по синхронному плаванию Данченко о COVID-19 и подготовке к ОИ

При тяжёлом течении коронавируса мышечный корсет «спадает с человека, как платье», а голова будто готова «разлететься на куски». Об этом в интервью RT заявила старший тренер сборной России по синхронному плаванию Татьяна Данченко. По её словам, перенесённая болезнь помогла многое переосмыслить. Также специалист объяснила, как ей удалось справиться с переживаниями из-за возможной отмены Олимпийских игр, рассказала о реакции Светланы Ромашиной на перенос турнира на год и сравнила карантин на «Круглом» с тюремным заключением.

«Не скажу, что после отмены Игр моя жизнь потеряла бы смысл»

— Во время пандемии коронавируса меня не покидало ощущение, что, рассказывая о подготовке к Олимпийским играм в Токио и о том, что они непременно состоятся, тренеры и спортсмены пытаются прежде всего убедить в этом самих себя, чтобы не расклеиться и не опустить руки.

— Наверное, вы правы. В прошлом году я до последнего продолжала надеяться, что ОИ не станут переносить. Верила в это, даже когда Международная федерация плавания (FINA) отменила Мировую серию.

— Действительно верили?

— Сложный вопрос. Скорее, очень хотела поверить. Мы тогда обсуждали это с девочками каждый день, каждую свободную минутку. Всё ведь было уже детально распланировано, мы были реально готовы как к самим Играм, так и к тому, чтобы пройти всю золотую серию и заранее показать, насколько здорово подготовились к олимпийскому году. И когда всё стало рушиться.

«Удивило, что никто не расплылся»: Покровская об окончании самоизоляции и отношении к возрасту

Наставник сборной России по синхронному плаванию Татьяна Покровская не планирует завершать тренерскую деятельность после Игр в Токио.

— В тот момент, когда это произошло, вы готовы были услышать от вашей главной примы Светланы Ромашиной, что терпеть ещё один год почти в полном отрыве от семьи и ребёнка она не может, не хочет и не будет?

— Я всегда готова к подобному. К тому, что ситуация в любой момент может повернуться совсем не так, как я это себе представляю. Могу сказать честно, что это один из самых больших моих внутренних страхов на протяжении многих лет. Возможно, подобное стало бы ударом, но вряд ли новостью. С другой стороны, я всегда знала, что Светка — очень волевой человек. Надёжный, целеустремлённый. Для меня она как каменная стена, и Ромашина сама всегда это понимала. Плюс грандиозная цель — седьмое олимпийское золото. Хотя после событий прошлого года я поймала себя на том, что больше не хочу вообще ничего загадывать, тем более планировать свою жизнь хотя бы на год вперёд стало бессмысленно. Живу короткими сиюминутными целями. Сейчас это чемпионат Европы в Будапеште.

— Когда люди с такой отдачей на протяжении многих лет вкладываются в результат, от разрушенных планов один шаг до нервного срыва, если не до психиатрической больницы. Не находите?

— Не скажу, что после отмены ОИ моя жизнь потеряла бы смысл, скорее всего, нашёлся бы какой-то иной вариант, но его я старалась даже близко не подпускать в свою голову. Гнала подобные мысли.

— Что это — стремление обезопасить собственную психику или сделать всё возможное, чтобы вашу тренерскую неуверенность не почувствовали подопечные?

— В первую очередь я, конечно же, защищала себя. Стрессов в жизни мне и без спорта хватает, хотя я очень устойчивый в этом отношении человек. Сколь бы серьёзная проблема не произошла, я сразу чисто по-мужски отсекаю эмоции и включаю голову.

Одно из моих любимых выражений, если хотите, жизненное кредо: решать проблемы по мере их поступления. Игры не отменили? Нет. Значит, работаем, не отвлекаясь на лишние мысли. Такой подход сильно помогает устранить какие бы то ни было панические проявления. Есть чётко расписанный план, и, как говорится, по этому пути мы знаем, как идти.

— Вы хоть раз плакали за последний год?

— Из-за спорта? Нет.

— А ваши девочки?

— Света Ромашина у нас вообще эмоциональный человек в этом отношении, но если она и плачет, то лишь потому, что сильно устаёт, скучает по ребёнку, или оттого, что изолирована и не может включиться в решение каких-то семейных проблем. Но уж точно не от переживаний из-за возможной отмены ОИ.

«Думала, что моя голова просто разлетится на мелкие куски»

— Вынужденная изоляция на «Озере Круглом» сравнима с тюремным заключением?

— Ха! Хорошее сравнение. Сначала это действительно напоминало тюрьму. Я по своей натуре очень свободный внутренне человек, лёгкий на подъём, поэтому для меня всё происходящее было эмоциональным насилием. Мы ведь не задумываемся о степени своей свободы, пока она искусственно не ограничивается. А здесь я вдруг осознала, что для начала должна отказаться от множества привычных действий. Не могу поехать в Москву на тренировку к своим молодым спортсменкам, не могу стрелять, заниматься в фитнес-клубе, не могу поехать в салон, наконец.

Потребовалось определённое время, чтобы понять: защитные меры хотя и кажутся нам драконовскими и порой идиотскими, но являются необходимыми. Если мы хотим сохранить главное, то есть здоровье спортсменов, то и тренеры должны сделать всё, что в их силах, чтобы оставаться здоровыми. Кстати, мне бы очень хотелось поблагодарить начальника базы Ольгу Витальевну Домуладжанову — она делала всё возможное, чтобы наша изоляция на «Круглом» протекала максимально комфортно. Сейчас всё стало проще: переболевшие и привитые получили право выезжать с базы в выходные дни.

«Покровская сказала, что я должна вернуться»: Вятчанина об обидах, о работе с Белоногофф и об уровне Ефимовой

Спортсмены приходят и уходят, а тренеры остаются, потому что они наперечёт. В этом и заключается самая большая ценность любого вида.

— Знаю, что вы переболели достаточно серьёзно.

— Не только я. Ромашина и Света Колесниченко тоже. Обе были вынуждены пропустить пару недель тренировок, но в целом отделались достаточно легко. У меня же четыре дня держалась температура 39,5, пришлось лечь в больницу, уже там диагностировали двустороннее воспаление лёгких. Это действительно было ужасно. У меня раньше нередко случались сильные приступы мигрени, вплоть до того, что приходилось вызывать неотложку, но та адская головная боль, которая началась при коронавирусе, не шла с этим ни в какое сравнение. Моментами я думала, что моя голова просто разлетится на мелкие куски.

Плюс дикая слабость. Мышечный корсет падает с человека, как расстёгнутое платье. Я дико похудела и была абсолютно без сил. К счастью, нашёлся знакомый врач, который очень вовремя дал совет: как бы ни было тяжело, нужно заставлять себя шевелиться. Чем активнее человек двигается, тем быстрее к нему возвращаются силы. Сейчас, пройдя через болезнь, могу сказать, что это действительно так. Великое счастье, что у меня есть очень надёжная помощница — моя дочь Елена Воронова, на которую я всегда и во всём могу положиться.

— Двукратный олимпийский чемпион Денис Панкратов, который переболел COVID-19 так же сильно, как и вы, сказал, что, лёжа в реанимации, сильно пересмотрел своё отношение к жизни. В частности, понял, что спорт не является первостепенной ценностью.

— У меня тоже произошла приличная перезагрузка в мозгах. Не могу назвать это депрессией, скорее, включился режим тотальной экономии сил и эмоций. Выйдя из больницы, я ни с кем не общалась, время от времени делала дежурные звонки маме и детям, всех прочих просто отсекла. И понимала, что мне комфортно. На Новый год в полном одиночестве поехала в ОАЭ. Занималась йогой, медитировала, бродила босиком по песку, и могу сказать, что так хорошо мне не было никогда в жизни.

Там же я много думала о том, что с человеком ничего не происходит просто так. Если в моей жизни случился COVID-19, значит, это было нужно. Чтобы остановиться, подумать, переосмыслить какие-то вещи, пересмотреть своё отношение к себе, к людям, которые меня окружают. Эта болезнь, если задуматься, проявляет себя очень избирательно, словно вообще послана человечеству свыше.

— До желания уйти из профессии дело не дошло?

— Я ведь уже давно занимаюсь тренерской работой не ради медалей и не ради амбиций. Просто разбираюсь в данной сфере лучше всего, она позволяет вести тот образ жизни, который мне нравится, да и потом, мне же не на кого полагаться. Поэтому мыслей «да пошло оно всё» уже давно не случается.

«В большинстве случаев выбор музыки — счастливая случайность»

— Насколько для вас был важен старт подопечных на недавнем этапе Мировой серии в Казани?

— Очень важен. Ту психологическую нагрузку, которую мы получаем на соревнованиях, невозможно смоделировать на тренировке. Я понимала, что Мировую серию будет очень критически смотреть вся планета. Потом начнут оценивать, прикидывать, где и как нас можно подвинуть. В глубине души опасалась, что за время пандемии мои девочки могут не то чтобы разучиться соревноваться, но сильно отвыкнут от этого. Волновалась, как выяснилось, напрасно. Всё-таки многолетний опыт выступлений так просто не теряется.

— Могли бы объяснить, чем нынешние программы Ромашиной и Колесниченко лучше тех, которые были пять лет назад на ОИ в Рио-де-Жанейро?

— Они просто другие. Спросите меня, какие из наших постановок мне нравятся больше, и я вряд ли отвечу.

«Тренер сказала, учиться в ГИТИС я пойду в 35»: Субботина о карьере актрисы, вредной пище и Instagram-зависимости

В 19 лет Варвара Субботина успела стать четырёхкратной чемпионкой мира, но ещё ни разу не выступала без партнёрш на крупных.

— Зачем вам новая техническая программа «Калинка»? Была же прекрасная и очень тематическая предыдущая постановка «Токио».

— Мы начали делать «Калинку» прошлым летом после того, как нас закрыли на «Круглом». От прежней постановки мы в какой-то степени подустали, захотелось чего-то свежего, более яркого, к тому же девочки очень вовремя наткнулись в интернете на интересную интерпретацию «Калинки» в исполнении группы Little Big, и сейчас могу сказать, что программа звучит намного мощнее и ярче предыдущей.

— «Токио» было попыткой проявить некий пиетет к стране — хозяйке ОИ?

— Можно сказать и так, хотя мы всегда основывались на том, что нам нравится, а что — нет. В большинстве случаев выбор музыки — счастливая случайность. Слушаешь всего очень много, а в душу западают единичные композиции.

— В фигурном катании правила сейчас таковы, что оцениваются не элементы, а блоки. Соответственно, они начинают целиком кочевать из программы в программу. В вашем виде спорта такой тенденции не наблюдается?

— К счастью, нет. Это ужасно, на мой взгляд, — повторять уже показанное. Убивает творческую составляющую на корню. Есть счастливые люди, которые вообще не помнят предыдущих программ. Но у меня в этом плане хорошая зрительная память. Когда я смотрю чужие постановки, свои элементы и связки выделяю моментально. Да, бывают случайные совпадения. Но когда ты видишь, как беззастенчиво подрезают и перекладывают на другую музыку все твои находки. Неприятное ощущение, скажу честно.

— Вы же не можете патентовать элементы. Значит, остаётся только гордиться тем, что у тебя воруют. Хотя, наверное, для женщины это сравнимо с украденным из гардероба платьем. Мало удовольствия видеть наряд на ком-то другом, понимая, что ещё вчера он висел у тебя в шкафу.

— Действительно, сложное чувство. После того как в 2016-м мы сделали олимпийских «Русалок», отдельные находки из той программы стал заимствовать чуть ли не весь мир. Наблюдать за этим было довольно мило, но, когда на следующем после ОИ чемпионате планеты я увидела целые блоки нашей олимпийской программы в исполнении ближайших соперниц, была и возмущена, и обескуражена одновременно. Это реально как с украденным платьем: все знают, чьё оно, но молчат.

— Где вы планируете загорать и обретать «выставочный вид» перед Олимпийскими играми?

— Дело здесь не в загаре, а в том, чтобы найти условия для работы в подходящем часовом поясе. Рассматривали Улан-Удэ, но выяснилось, что оттуда невозможно долететь до Токио без потерь. Это либо рейс через Москву, либо через Красноярск или Новосибирск с неудачными стыковками, ночёвками, бесконечными ожиданиями рейсов. Персональный чартер нам никто не предлагает, а лететь во Владивосток, чтобы сесть на олимпийский сбор там, тоже проблематично. Возможно, это будет Красноярск, чтобы минимизировать транспортные сложности.

— То есть загореть точно не получится?

— Наличие открытой воды для нас в данном случае не принципиально, поскольку олимпийские соревнования пройдут под крышей. Открытая вода действительно требует длительного привыкания: когда над тобой не потолок, а небо и солнце, это совершенно другие ощущения в воде, другие ориентиры. В таких случаях мы всегда стараемся провести полноценный сбор, прежде чем выступать на главном старте.

«Стрелковые тренировки помогают не свихнуться»

— Наиболее яркие моменты прошлого года назовёте?

— Это, безусловно, отпуск после двухмесячного заточения на «Круглом» прошлым летом. В связи с тем, что мы были лишены возможности отправиться за границу, поехали с друзьями по России. В Грозный, в Астрахань на рыбалку, потом в Ростов-на-Дону, на Ахтубу.

— Вы рыбак?

— Заядлый. Очень люблю это дело. Как и стрельбу.

— Что наиболее достойное попадалось в последние годы к вам на крючок? Ну, если не считать Ромашину и Колесниченко.

— Однажды мы попали в стаю бьющегося жереха, а спустя полчаса она сменилась точно такой же, но судака. Я наловилась тогда вволю. В Финляндии как-то поймала на спиннинг огромную дикую щуку. Подводная охота тоже бывает совершенно волшебной. Когда речь заходит о рыбалке, я каждый раз ловлю себя на мысли: «Дайте мне удочку и отстаньте наконец со своим синхронным плаванием!»

«Набираю форму, поигрываю в футбол, сбрасываю вес»: Захаров о возобновлении карьеры, Играх в Токио и поддержке семьи

Главной задачей после возвращения в спорт будет победа на чемпионате России. Об этом в интервью RT заявил российский прыгун в воду.

— Примерно то же самое вы говорили мне два года назад о своих стрелковых тренировках. Интерес не угас?

— Наоборот. За это время у нас сформировалась прекрасная стрелковая компания, и тренировки для меня — чистое удовольствие. В отличие от фитнес-клубов.

— А что так?

— Ходить в зал я себя заставляю. Понимаю, что это необходимо, и иду туда за самочувствием, за мышцами и фигурой. Но каждый раз это преодоление. То же касается йоги. Я знаю, что эффект так или иначе будет, но никакого удовольствия от самих занятий не получаю. Стрельба же — это фан, другая жизнь. Выходишь полностью обнулённой, со свежей головой. Вот сейчас, например, мы с вами разговариваем, уже почти ночь, а я только возвращаюсь из тира на базу.

— Почему не домой?

— Нет смысла. Домой ехать ближе, но за рулём я не устаю, слушаю аудиокниги, музыку. Ну а ночёвка на «Круглом» даёт мне возможность подольше поспать утром. Стрелковые тренировки важны ещё и потому, что реально помогают не свихнуться на теме синхронного плавания. Плюс когда видишь, что у тебя получается, это сильно окрыляет. Опять же, цель есть — выполнить норматив мастера спорта. Мне кажется, это круто.

— Потом останется пройти отбор и поехать на Олимпиаду?

— О нет. У нас в стране очень много сильных стрелков. Это раз. А во-вторых, я и сама не стремлюсь к этому. Олимпийских игр на моём веку было уже достаточно.

Тренировка сборной россии по синхронному плаванию

Сегодня, 23 октября, состоялся второй день практических занятий в рамках «Всероссийского семинара по синхронному плаванию 2022 года».

Старший тренер сборной команды России по синхронному плаванию, Заслуженный тренер России — Татьяна Евгеньевна Данченко совместно с трехкратной олимпийской чемпионкой по синхронному плаванию, Заслуженным мастером спорта — Светланой Колесниченко и двукратной чемпионкой мира — Майей Дорошко демонстрировали особенности подготовки дуэтов.

Член Президиума ФСПР, старший тренер юниорской и юношеской сборных команд России по синхронному плаванию, Заслуженный тренер России — Наталья Анатольевна Мендыгалиева осветила информацию по особенностям подготовки спортсменов для юниорских и юношеских составов сборных команд Российской Федерации. Рассказала про особенности техники в исполнении специальных упражнений синхронного плавания и требованиях к антропометрическим данным спортсменов.

Старший тренер сборной команды России по синхронному плаванию, Заслуженный тренер России — Гана Владимировна Максимова совместно с двукратной чемпионкой мира, трехкратной чемпионкой Европы — Майей Гурбанбердиевой провели семинар по теме: «Особенности подготовки смешанного-дуэта» и мастер класс для постановщиков программ в синхронном плавании.

В начале своего доклада Гана Владимировна выразила слова благодарности своим родителям: Заслуженному тренеру России, профессору, заслуженному преподавателю РГУФК, кандидату педагогических наук — Марии Николаевне Максимовой и Владимиру Николаевичу Максимову, заслуженному тренеру России, кандидату философских наук за те знания и умения, которые ей передали родители. Так же отметила большой вклад первого вице-президент Федерации синхронного плавания России, Заслуженного мастера спорта по синхронному плаванию, трёхкратную олимпийскую чемпионку – Ольги Александровны Брусникиной и члена Президиума, Председателя коллегии судей — Ирины Вячеславовны Бутузовой в разработку и внедрение новой системы судейства в синхронном плавании. Поблагодарила организаторов Всероссийской семинара в 2022 году, а именно: пятикратную чемпионку мира, Заслуженного мастера спорта России, главного специалиста Федерации — Анисю Владимировну Лебедеву (Ольхову) и ответственного секретаря Федерации, Заслуженного тренера России — Валентину Сергеевну Немогаеву.

Хореограф-постановщик, тренер групповых и индивидуальных танцевальных программ — Денис Валентинович Артюшенко поделился знаниями по теме «Особенности хореографической подготовки, современный танец для спортсменов, занимающихся синхронными плаванием».

Выражаем благодарность лекторам семинара!
Уверены, что полученный опыт, обновленные знания и практические рекомендации помогут Вам в работе!

«Ленивые со мной рядом находиться не могут». Покровская о синхронном плавании и юбилее

Татьяна Покровская родилась на самом краю России — на острове Соломбала в Белом море, под Архангельском. Спустя некоторое время ее родители переехали в Магнитогорск, где будущий знаменитый тренер, в детстве мечтавшая стать балериной, в возрасте девяти лет самостоятельно записалась в секцию художественной гимнастики. А спустя еще несколько лет она приехала в Москву, чтобы стать специалистом, равным которому в мире синхронного плавания нет до сих пор. Она воспитала 27 олимпийских чемпионок. Сегодня ей исполнилось 70 лет.

В большом интервью ТАСС Покровская рассказала о том, как ей пришлось сделать выбор между художественной гимнастикой и синхронным плаванием, почему она решила вернуться в Россию в непростые 90-е и остаться без работы и как сложно ковать олимпийское золото год за годом.

— Татьяна Николаевна, вы помните свой первый день в Москве?

— Конечно, это было такое яркое событие! Приехала в Москву, заселилась в общежитие ГЦОЛИФК (Государственный центральный ордена Ленина институт физической культуры) на Казакова, а потом пошла погулять. Вышла на улицу Чкалова, тут-то меня под белы рученьки взяла в оборот цыганка, вытянула все деньги. Пришла в общежитие в слезах. Собрали что могли — дала телеграмму маме, чтобы денег выслала.

— Хорошенькое начало.

— Да не то слово. Я, периферийная девочка, к такому готова не была. Но дальше все пошло здорово. И экзамены я сдала с блеском, и приняли меня хорошо.

— Да еще бы — балетная красавица, блондинка.

— И не робкого десятка. Да, и за плечами была балетная школа, художественная гимнастика. У меня в Магнитогорске даже прозвище было — Таня-балерина.

— Каким было ваше студенчество?

— Какие же это были хорошие годы! Общежитие, двенадцать человек в комнате. Как раз в том отсеке на Казакова (в настоящее время — здание Министерства спорта РФ), где сегодня находится управление водных видов. Жили весело — одна кухня, один общий туалет. Душ на первом этаже, мы — на четвертом.

Отличные годы были, веселые. Девчонки были дружные — в основном спортивные гимнастки, всего две «художницы». Годы прошли насыщенно — и тренировки, и учеба. На Казакова было очень удобно жить — не нужна была верхняя одежда. У меня была цигейковая шуба — на свидание по очереди ходили в ней.

Еще помню момент — мы с одной девочкой, она сейчас тоже тренер по синхронному плаванию, сидим дошиваем блузки на вечеринку. А вечеринка с танцами уже внизу идет.

— Вы еще и шить умеете?

— У меня мама хорошо шила, и я умела. А парк на Казакова какой был. Он сейчас такой прибранный, а раньше там заросли были будь здоров. Было где прятаться с лекций.

— Там же вы с мужем познакомились?

— С ним меня познакомила моя подруга, она легкоатлетка.

— Любовь с первого взгляда?

— У него да, у меня далеко не с первого. Я вообще тогда в другого парня была влюблена. Но он меня добивался серьезно.

— Так добился, что вы, закончив институт с красным дипломом, поехали за ним в воинскую часть?

— Да, по окончании, несмотря на то, что меня оставляли в институте или же можно было поехать по распределению в Ереван, чего мне не очень хотелось, я поехала к нему. И мы поторопились зарегистрироваться, чтобы меня распределили по месту службы мужа.

Год поработала учителем физкультуры в интернате в городе Болград в Молдавии, потом поехала рожать к его родителям, потом переехала к маме в Магнитогорск. А потом, уже после службы, его распределили в Электросталь Московской области. Это раньше, кстати, непросто все было — Москва и Московская область были на особом режиме. И тогда мы с ребенком приехали к нему в Электросталь.

Там я начала работу в художественной гимнастике, я была ее фанатом, таскала Катю на все тренировки, дома была очень мало. А после того, как вернулась как-то домой расстроенная — двух моих ведущих учениц переманили в Жуковский, муж предложил — два раза в неделю будешь ездить в Москву работать хореографом в синхронном плавании, оставшееся время будешь заниматься семьей. Так тогда и порешили.

— Знал бы он, чем это кончится.

— Меня невозможно было остановить. Тот, кто неистово работал тренером, уже не может работать не тренером. Не в обиду хореографам, но это все-таки вспомогательная функция. Главное — тренер. Хореографом у меня мало получалось — инициативная очень была. Катя пошла в школу, к нам из Магнитогорска приехала мама — мы тогда переехали в Черноголовку. Мама опекала дочку, я работала в синхронном плавании в Электростали, муж работал в Москве. Вот так все начиналось.

— Слышала от вас такую мысль, что тренером надо родиться.

— Тренером может стать любой человек в спорте, вопрос — каким. Тренеры, которые выходят на ведущие позиции, они действительно родились такими людьми. Ни один равнодушный тренер не сможет готовить спортивную элиту. Это люди даже больные в своей целеустремленности, в любви к своему пути, своему делу. Нельзя сказать, что это обычные рядовые люди.

— Когда вы пришли в синхронное плавание, вы с нуля практически начинали.

— В первой волне были Зоя Александровна Барбиер и Марья Николаевна Максимова. Когда я пришла, они были ведущими тренерами — и та, и другая были очень увлеченными синхронным плаванием специалистами. Из меня, из их учениц рождалось новое поколение тренеров. Мы учились, учились на всем и на всех.

У нас была очень благоприятная ситуация с соревнованиями — был турнир на приз журнала «Советская женщина» в бассейне «Олимпийского». К нам приезжали все лидеры — Америка, Канада, Япония, Болгария, европейские государства, это удивительно. Полные трибуны зрителей были.

Мы учились технике. Наверху у нас было все прекрасно и удивительно, но мы отставали в технике рук. Это сейчас все просто — есть интернет, есть подводные камеры, тогда же этого не было. И все, кто приезжал, были готовы с нами делиться — мы все записывали, всему учились. Конечно, привносили что-то свое, шли своим путем. И эти поиски — это было очень интересное время.

— Объясните, как в то время вы, человек из художественной гимнастики, могли тренировать девочек в бассейне? Как такое вообще возможно? Ведь одного громкого голоса недостаточно.

— Голос тогда у меня был не очень громкий, уж поверьте. И не в нем дело, конечно. Так и старшину можно к бортику поставить, если бы все на голосе держалось. И я — не единичный случай, сегодняшний главный тренер сборной Украины тоже из гимнастики. Моя помощница, которая ведет занятия в зале, из спортивной гимнастики.

Дело в том, что мы идем от геометрии. Я очень хорошо была знакома с акробатикой, с балетом. Я не могу сказать, что я экстра-тренер плавательной подготовки, я ее тонкостей, насколько ее знают пловцы, не знаю. Но я хорошо чувствую биомеханику. И мое понимание балета, композиции тоже много что значит.

Помню, когда я работала хореографом в «Труде», мне дали дуэт, который мало кому был нужен. И в итоге со мной они показали серьезные результаты, вошли в состав сборной. Хотя у них было полнейшее несочетание — одна была высокая, вторая низкая. Потом приняла команду России с 1984 года. Так что если человек хочет и не совсем дурак — из него получится тренер. А мне всегда было интересно работать.

Синхронное плавание — очень необычный вид спорта. Это он мне только поначалу казался чем-то несерьезным. Если разобраться, все, что показывают девочки на большой задержке дыхания, — это не так просто. Все эти выбросы на том, что они наработали в воде, акробатические трюки на близкой работе, использование площадки… Сегодня мне кажется, что синхронное плавание интереснее художественной гимнастики. У меня поменялись приоритеты.

— Что из багажа художественной гимнастики вы использовали в синхронном плавании?

— Я одна из немногих стала считать, что зал так же важен, как и вода. Надо идти от зала и гимнастической подготовки, чтобы мышцы и тело были готовы, как у гимнасток. Также помогает балет — я вижу именно балетную картинку на воде, поэтому смотрю немного по-другому на вещи. Но, вообще, знаете, получается и получается. Бог помогает.

— Почему вы стали заниматься с группой, а не с дуэтами?

— Это самое сложное — не все этим хотят заниматься (смеется). Двое или восемь, а то и десять — разница есть? Вот здесь-то и складывается картинка, здесь и помогает мое балетное мировоззрение. Охват территории и расклад, как в балете, особенно в комбинированной программе. Там я работаю, как по актам в балете. В группах самое интересное — это постановка, но отработка — это кошмар.

— К вам каждый раз приходят разные девочки с разными данными. Как можно из них создать единый механизм, за работой которого уже через пару лет невозможно смотреть без замирания сердца? Они же все разные, у них разные фигуры, разные учителя, разные характеры.

— Это действительно очень сложно, я порой сама этому удивляюсь. Нет других таких видов спорта, где столько синхронности должно быть. Это я вам сейчас четко говорю — это самая изматывающая работа. Самый сложный вид — это, конечно, группа.

В дуэте двое, это более индивидуальная работа. Не подобрать восемь близнецов с одинаковыми ногами, хотя сейчас Китай и Украина этим занялись, они отбирают девочек так — рост, ноги, щиколотка. Но мы так не можем — мы, русские, лояльные. Бывают девочки низкого роста и, мягко говоря, не лебеди, но если она трудолюбивая умница, мы идем ей навстречу. Это наш русский менталитет, это не от того, что у нас нет спортсменов. Когда мы проводим предварительные тесты, у нас такие девочки получают очень хорошие оценки, и по баллам они выходят на передовые позиции. Когда к тебе приходят спортсменки из разных клубов, с разной длиной ног, с разной техникой — очень сложно, особенно в первый год. Плюс они приходят из детства, из юниорской команды, где не ведется круглогодичная работа. А тут — взрослая жизнь, взрослая работа, и детство заканчивается. И это действительно очень сложно.

— Получается, из того, что вы сказали, четкого стандарта нет?

— Но Алина Кабаева тоже нестандартная была, но красота-то какая! Да, Китай стремится к тому, чтобы выходили восемь высоких красавиц с длинными ногами. Знаете, какие они длинноногие — это новое поколение китаянок? И они подготовку из-за самоизоляции, кстати, сейчас не бросали, продолжали работать. А японки? Они ведь тоже меняются. Все это достаточно волнительно.

— Татьяна Николаевна, назовите обладательницу самых выдающихся ног отечественного синхронного плавания.

— У нас они не одни были. Прекрасные ноги и знаменитые длинные руки с красивейшим заломом были у Брусникиной, красавицей была Седакова — просто модель. Наталья Ищенко! Несмотря на хороший рост и длинные ноги, не мешала в группе, как бывало с другими. Под водой часто в перестроении такими ногами партнерш просто избивают, они в синяках потом ходят.

А еще бывает знаете как — ноги красоты невероятной, а головы нет. Так что ноги ногами, а голова — главное. Это сложнокоординационный вид спорта. А координация — это голова.

— Продолжая тему ног, вы из восьми пар ног в бассейне сможете опознать — где чьи?

— Да, конечно. Ты эти ноги видишь целый день. А если они тебе еще и глаза ошибками мозолят? Так что, конечно, могу!

— Вы тяжело расстаетесь со спортсменками?

— За четыре, восемь, двенадцать лет они начинают понимать тебя с полуслова, это очень важно. Да и вообще мы чисто по-человечески привыкаем друг к другу, мы же круглогодично вместе. Ты знаешь их характер, да и они твой… Да, сначала «Покровская — тиран», но потом — «Господи, куда же без Покровской».

Знаете, моя любимая ученица — она сейчас в Киеве живет и работает, говорит: «Если бы не Покровская, я была бы органической лентяйкой, и только благодаря ей я достигла того, что достигла, — только она могла меня заставить работать».

Приходят новые, и тебе снова начинать сначала. Это как учителя начальной школы, которые каждые три года расстаются со своими учениками.

— И как бороться с ленью?

— С ленью? (Смеется.) Это уже мой характер. Ленивые со мной рядом находиться не могут. Это она до меня была ленивая, а со мной она работала классно — была одной из ведущих спортсменок, членом сборной. Это Вера Артемова, моя личная ученица из Электростали.

— Правду говорят, что на тренировках рядом с вами аудиоаппаратура ломается?

— Сейчас уже нет — ее теперь подальше от меня ставят. У меня очень неспокойное биополе. А сейчас если и вырубается, то уже по другой причине.

— Часто задаюсь вопросом, что чувствуют тренеры в таких видах спорта, как ваш, во время соревнований. Это в борьбе или в дзюдо тренер может проораться, секундируя схватку, подсказать, а вы стоите в уголке — девочки в воде. И все — только смотреть. Это какие нервы надо иметь!

— Это правда сложно. Тем более что ставят нас на позиции, где ты как из-за кулис смотришь. И видны все диагональные помарки. Но я их все равно веду, все равно проговариваю, что делать — мне так легче. Я как будто с ними все это прохожу. Перед выбросами, конечно, сердце просто сжимается.

Да, тренерам в этот момент не позавидуешь. А кричи не кричи — тебя все равно не услышат. И вообще на соревнованиях я тише становлюсь — каждой девочке нужно собраться, каждая как коробочка в себя уходит. Есть «территория за красной линией», и мне туда нельзя, только отвлекать буду.

Но, с другой стороны, посмотрите на волейбол, баскетбол — как долго там тренер выдерживает напряжение. Это тоже очень тяжело.

— В 90-х годах вы уезжали работать за границу — Испания, Бразилия. Помните момент возвращения?

— Я уезжала после Игр в Барселоне, в 1993 году. Через три года меня очень потянуло на родину, да и стали звать обратно. Я тосковала по России, поэтому я вернулась — дочь осталась там. Мне было страшно возвращаться — меня три с лишним года не было.

Прилетела — октябрь месяц, приземлились в Шереметьево в пять утра. Муж немного опаздывал, а я оглядывалась по сторонам и не узнавала, где нахожусь — какой-то вокзал, на скамейках спят какие-то личности, просто какой-то кошмар. Едем, и после пышного Рио я вижу увядающую московскую природу и думаю: «А зачем?»

Тоска была где-то год. Сидела безработной в Черноголовке, не мой характер напрашиваться на работу. Спасал телевизор. Муж работал в Москве, а я с телевизором — главное, чтобы была картинка. Было одиноко и страшно. Связи, как сегодня, — мобильные телефоны, скайп, всего этого не было. Состояние было не из лучших. Помог характер — он неслабый, и надежные друзья, общение. Бог есть, и в таких ситуациях он помогает. Он всегда помогал мне найти свой путь.

— Расскажите о своей первой победе как тренера на Олимпиаде 2000 года.

— До этого были победные четыре года. В команде были Брусникина, Азарова, Киселева, Новокщенова — тертые калачи. Когда мы ходили по Олимпийской деревне, нам все говорили: «Ой, ну что вы волнуетесь, конечно, вы будете первые». Я просила: «Не надо, я не люблю таких разговоров, я не люблю такой уверенности — это соревнования». И это оказалось правдой.

По воле одного человека — руководителя нашей делегации были перепутаны списки, да перепутаны так, что за два часа до старта мы уже ничего не могли изменить. Все. И в итоге у нас в основном составе стоит запасная девочка, которая месяц в этой композиции не тренировалась. Это была техническая программа, в которой все должны работать синхронно.

Я об этом узнала только в конце тренировки. Говорю: «Девочки, заходите обратно в воду, попробуем с другой спортсменкой». Боялась допустить панику. Попробовали чуть-чуть, нас уже из воды вытаскивают.

И знаете что? Не подвела девочка. Но судьи, конечно, сразу среагировали. Тогда нашими соперницами были японки — все четыре года мы с таким большим отрывом от них шли, в десятки. А тут мы всего две сотых у них отыграли. Вот что такое соревнования.

В произвольной мы отыграли больше, конечно. Но я этих Олимпиад уже стала бояться. А вторая? Когда музыка оборвалась? Это всегда лотерея, как бы ты ни был готов — всякое может случиться. И опасаешься всего. Такие мысли дурные приходят. Вплоть до «а вдруг купальник порвется?».

И я даже говорю девочкам — что бы там у вас ни произошло, что бы из купальника ни выпадало, не обращайте внимания. В 2004 году, когда музыка прервалась, девчонки меня спрашивали: «Татьяна Николаевна, а что это вы перед этим нам говорили, «девчонки, что бы ни произошло, не заканчивайте движения, пока не услышите свисток». А я не знаю, что это было. Может, интуиция? Музыки не было, но они работали и ждали свистка судьи.

— От Олимпиады к Олимпиаде страх проиграть не растет?

— Есть немножко. Но это, наверное, опыт — настраиваю себя: будь что будет. Конечно, тревоги есть, я не все могу рассказать. На последней Олимпиаде вообще думали — поедем или нет, а когда ехали, я думала — а вдруг судьи будут к нам предвзяты как к русским. Но наш труд уважают, знают, сколько мы работаем. Не было таких, у кого рука поднялась.

— Как вы работали перед Рио? Это же просто состояние невесомости, когда ты работаешь, а не знаешь, что дальше.

— Я не давала им возможности расслабляться. Я говорила: «Девочки, спокойно, сейчас Владимир Владимирович подключится, поедем». Но, конечно, было тревожно. Именно тогда у меня случился гипертонический криз. Но я выходила на бортик со словами: «Так, а что у нас тут, в чем дело-то?» Если бы я тогда в панику впала, они быстро бы приняли эстафету. Так что как работали, так и работали. Но сомнения были — уж очень серьезный натиск был.

Источник https://russian.rt.com/sport/article/857572-danchenko-koronavirus-perezagruzka-olimpiada

Источник https://synchrorussia.ru/novosti/zaklyuchitelnyij-den-vserossijskogo-seminara-po-sinxronnomu-plavaniyu-2022-goda

Источник https://tass.ru/interviews/8649509